Аполлодор
Он полчаса о курах говорил!
Я этот пир обдумывал полгода;
Позвал флейтистку, мимов. Заказал
Две сотни устриц! Думал, как возляжем –
За первой чашей вознесем хвалу
Старинной дружбе, музам, Мнемозине;
А там пойдет неспешный разговор,
И мальчик всё запишет на дощечки.
Он держит кур! Я сам водил бы кур,
Да вовремя богатый помер дядя.
Но относись, безмерный, к их числу,
Как раб галерный к своему веслу!
Диомед
Оно, конечно, устриц двести штук —
Не хрен собачий. Мимов жальче вдвое.
Но времена, Аполлодор, не те,
Чтоб тешить муз беспечною беседой.
Насчет курей я тоже слышал глас.
Он сице рек: Прозяб свободы клас;
Теперь ступай – осваивай пространство,
Чтоб не хирело среднее крестьянство,
И направляй на то пытливый ум,
Что повлечет рождаемости бум.
Аполлодор
Мне от курей спасенья, видно, нет!
Пускай Дельфийский Камень даст ответ.
Дельфийский Камень
Как-то решил Аполлон в кифару, чтоб громче гудела,
Вещую душу вдохнуть. А кифары и нету в наличьи!
Где мои вещи, скоты?! Где черепаховый панцирь?!
Ермий, небось, перевел шлюхам своим на гребенки.
Камня Дельфийского так прозвучали бессвязные речи.
Аполлодор с Диомедом до чёртиков в этот напились
Вечер безветренный. Тёрн зацветал на отрогах пиндарских.