Дыханье однодневки-мотылька,
Спаленных солнцем трав пьянящий зной,
Высь неба беспредельно глубока,
И в эту бездну падать не впервой.
Безумный лепет ветра-дурака,
И пахнет пылью влажный всхлип дождя,
Мир — отблеск солнца в глубине зрачка,
И соль земли, и пух сама земля,
И я…
В миг вспороты закатом облака,
И по холмам разбрызган алый дым,
И тонет в нем дрожащая река,
А ветра бред становится чужим.
Вновь замолкают птицы на лету,
В начале такта обрывая грусть,
Блаженно шепчет вечер: «Я умру!»
И дразнит день: «Сюда я не вернусь!»
И я учусь…
Смыкает тьма знамений рубежи,
Мне изменяет память с настоящим,
Мой Млечный Путь у ног моих дрожит,
И бредит океан покоем спящим.
Но тенью брызг соленых над скалой
Ложится руна звезд числом тринадцать,
Скулит внизу израненный прибой,
И в эту бездну трудно не сорваться.
И я учусь не просыпаться…
Бледнеет даль, и плавится в росе
Безликим эхом песнь ночных сражений.
Мой мир — театр, где зритель — всё и все,
Театр военных действий наваждений.
Питают воздух пепел и туман,
А горизонт стал беспощадно тесным.
Сочится дымкой небо в океан,
И с каждым вздохом ближе эта бездна…
И я учусь не просыпаться трезвым.
13.08.2002