вот, говоришь, гордый - так выпрямись хордой, пересчитай ступеньки носом,
поцелуй кафель на площадке, плюйся пылью, грязью c чужих ботинок
выветрил гордость, выблевал вместе с грязью,
и – сирота, изгибаешься дугой, ползаешь нагой.
вот, говоришь, – сирота, нет ни черта, ни брата, ни жены, ни отца,
ни врага-благородца, ни друга-подлеца,
зияет черное дупло вместо лица,
а в руках ивовый кнут да письмецо от гонца:
«помнишь, был гордым, выбирал между медом и пирогом,
прогонял гостей – я мол сейчас хочу говорить о другом,
у моей женщины молоко в груди, в моем сердце кровь, в печени желчь,
у меня есть всё, а всего не утопить, не сжечь.
вот тебе кнут, хлещи по голеням, бедрам, спине,
потому что печень сожгли, сердце водорослями поросло на дне,
молоко выпил нищий - обогатившись, сложил голову на ее плечо,
хлещи-свищи, зарывай любовь, обернутую парчой»
в ответ яростно топчешь исписанный клочок,
я тебе что, юла, я тебе что, волчок,
чтобы крутиться, смотря потере в дырявый зрачок,
да пошёл ты, гонец, ко всем чертям, мне и без того горячо!
послушай и запиши, дружок, счастье – это когда нечего терять
повторю, чтоб пропечаталось, счастье - это когда нечего терять
счастье когда нечего некого когда некого нечего, как, впечаталось
я абсолютно счастлив да я совершенно счастлив