Эх, моя маленькая княгиня… Знала ли ты что случится с нами после того, как мы окажемся по разные стороны одного параллельного мира?
…
Ты наверняка ещё помнишь прелесть маленького дворика почти в центре города, где мы сидели часами, раскуривая трубку – одну на двоих. И эти окна… Окна… Им счёта нет – вечером, когда все они служат глазами этому странному небесному колодцу (ты так называла наш двор). Ты должна помнить это…
…
Мы сидели у открытого окна нашей маленькой венской квартиры (две комнаты, кухня, коридор) и просто думали в одном направлении. Было не по-летнему тоскливо и прохладно (ты ведь помнишь, как жарко бывает здесь в июле). Мы просто сидели. Просто думали.
– До полуночи дым всегда идёт внутрь комнаты. А с наступлением нового дня, он стремится вырваться из каменных оков. Ты можешь сравнить это с чем угодно – с рождением или со смертью, с встречами и с расставаниями… А я… Я думаю, что весь наш мир так устроен. Дым убегает от нового дня и хочет возвращаться в старый. Мы тоже всегда бежим, когда чувствуем наступление чего-то нового и возвращаемся, когда понимаем, что это новое – на самом деле лишь повторение круга. Смотри…
И я выпускаю в окно струйку дыма – клубы, немного помешкав, летят обратно. 23:58
Мы молчим. За окном мириады кузнечиков поют оды мириадам звёзд.
– Смотри…
И дым вылетает наружу. 0:04
…
– Какую милую ты купил рубашку. Жаль, только штаны протёрлись – не заштопаю, ты бы был как птица в них с этой рубашкой.
Я погладил тебя по голове и застёжки на рукавах ласково зазвенели.
– Тише, нас слышат призраки полуночного города. Не буди их.
– Я думала, они сегодня и так не спят…
– Новолуние. Ни один призрак не может спать в такую ночь… Это тоже – начало нового…
…
Эх, княгиня. Как жалко было отпускать тебя. Твой острый запах, похожий на аромат подземелий старых замков всё ещё сводит меня с ума. Сколько ещё я буду слышать его?
Ты лежала на кровати – бледная и уставшая. Постоянные переезды утомили тебя и силы, которых всегда не хватало, уходили. Ты не плакала – я никогда не видел слёзы на твоих глазах. Только ресницы, негусто покрытые чёрной тушью легонько вздрагивали. Это было похоже на сокровенную молитву. Спи…
…
– Ты видишь, – шёпотом, – на дереве сидит пара воронов. Мудрая супруга положила спрятала клюв под крыло храброго мужа. Я лягу рядом, тебе надо согреться. За окном снег – редкость у нас.
…
Княгиня. Теперь, здесь, без тебя, без твоих рук, уже не могут цвести кусты чёрных роз – твой подарок моему безумию. Лишь появится крохотный бутончик и тут же отмирает. Вся земля вокруг усеяна чёрными слёзами. Я не убираю их. Это – память.
…
Мы были в парке, среди фонтанов и скульптур пост-модерна. Солнце палило нещадно. Ты уже могла ходить и лицо перестало пугать меня бледностью. Но в глазах уже навечно поселился взгляд пустоты. Я слишком хорошо помню эти глаза – в них не было ни боли, ни отчаяния. Просто вселенский вакуум.
– Смотри. Фонтаны угасают. Кто-то не хочет играть радугой. А до ночи ещё далеко.
– Давай ляжем. Мне надо лечь.
Когда я встал, тебя рядом не было… Княгиня… Княгиня, я слишком хорошо помню твой запах.
Эх, княгиня…
Wien, Osterreich, Votiv park, 15 juli 2003, 16:55