Комната. Пустая кровать.
Девушке одной на ней уже не спать.
Мать, застилая, рыдала, любя,
Потом застонала, ругая себя.
И в миг поседевший учитель-отец
Боялся заплакать, убить мать вконец.
Вещи в коробках, гроб стоит на крыльце.
Могли ли подумать о столь страшном конце?
Была весна, любовь, друзья, вино
И думать о последствиях им было не дано.
Роман – так звали парня, что всерьез
Увлек девчонку в миры грез.
Все было как обычно:
Цветы, конфеты, встречи
И было так привычно
То, что случилось в этот вечер.
Знакомые нам слезы и переживания
Были лишь началом ее страдания.
Как ни крути, а безрассудство их
Ошибка многих поколений молодых.
И я продолжу, чтобы этот факт
Не принимался как ошибочный пустяк.
Проходит месяц, может два,
Простуда тронула ее едва.
Но через день, откуда ни возьмись
Температура поднялась до тридцати восьми.
Ни насморка, ни кашля здесь не наблюдалось,
Что ж, позвонить врачу – лишь это ей осталось.
Затем осмотр, странный взгляд –
Ну что за мерзкая привычка: ничего не говорят!
- Алло…Наташка, у тебя свободен «двор»?
- Зачем?
- Не телефонный разговор.
Затем, сидя за чашкой чая
И нежно крестницу качая:
«Нет, может кто-нибудь уж объяснит,
Зачем мне при простуде тест проходить на СПИД?
Ну, если ты так просишь, я схожу,
Но дурь этой затеи всем Вам докажу!»
И вот, сидя на стуле у врача,
Марина крикнула вдруг сгоряча:
- Не может быть! Там в документах недочет!
Но врач лишь заново перечитала ей отчет.
- О, Господи, не верю! – вырвалось из уст,
Послышался какой-то тихий хруст.
Очнулась девушка в больнице, с гипсом на руке,
Недавние события всплывали в голове.
Выйти из больницы Марина не смогла,
И лишь в другое отделение теперь легла.
Пока стояла на ногах, пока земля держала
Ухаживала за девчушкой, что уже лежала.
О том, что будет дальше, старалась не гадать,
Дошло одно: что раньше надо было думать.
Теперь уж поздно было что-то ей решать,
А в шутку все жалела: с парнями не гулять!
И умерла…
Однажды утром медсестра
С подносом как всегда зашла,
От неожиданности у порога замерла…
Маришка, почти лысая, с потрескавшейся кожей,
Была на десять лет ее моложе.
Семнадцать лет,
Из них последний год в больнице,
Не дай Господь такой вот жизненной границы!