Прошу простить, любезная сеньора, за опозданье моего письма. Тому, что я пишу к вам не так скоро причина есть, но… странная весьма. Я вас прошу, чтоб вы явили милость, и этим вы окажете мне честь, коль примите меня, каков я есть, какая б вам картина не открылась. Но это всё пустое – предисловье. Я задержал своё посланье к вам, поскольку и наветы и злословье в моей судьбе устроили бедлам. Я не хотел бы утомлять вас сутью, у неприятностей один итог – я пил… пил столько, сколько мог, покуда не забылся пьяной мутью. Увы, сеньора, слабости мужчин куда как менее приятны, чем у женщин. Тому примером множество личин, с которыми мужчина с детства венчан. Моя личина – хам и балагур. Под этой маской мне всего уютней. Так можно не бояться серых будней и даже выражаться без купюр. А самому, за эдакой портьерой из праздных мыслей, слов и кутежа, своею наслаждаться детской верой о том, что есть у всех людей душа. И высмеять меня никто не сможет – ведь за насмешку спуску я не дам, и всё уверены – я балагур и хам, бесчувственный позёр с ехидной рожей. А я другой, хотя уж сам не верю, что под личиной есть ещё лицо… и пью, себя вверяя зверю, загнавшему меня в игры кольцо. И пью, поскольку бесконечно горько играть другого и не прятать глаз… Но нет… Я вижу, утомил я вас. Я здесь прервусь… Надеюсь, не надолго.