Мягко, задумчиво
Солнце садилось
алою юбкой
на краешек моря
и улыбалось,
в кудряшках-барашках
розовых и голубых облаков,
старому Юнге,
что не дослужился
до Капитанов –
и умер.
Братцы-матросы,
куря сигареты,
(а папиросы сегодня –
не в моде),
сто близнецов
в полосатых тельняшках
честь отдавали,
и серые швабры
к Солнцу взлетали –
салют, мол, салют!!!
Что, позабыли,
как дружно ругали
за недомыслие,
за неуменье
лихо взобраться на мачту –
и сплюнуть
сверху небрежно
три-раза-с-подкруткой?
Что же, так принято,
чтоб вашу мать.
Ну, отшумели.
По доброму слову
бросили за борт.
И выпили в меру,
кончилась – чтоб её так! –
самогонка.
…Только на палубу
грязные слезы
тихо роняет
в тоске безутешной
верная добрая
Старая Швабра –
серая швабра,
подружка его.