"Ты этого хочешь? На! И женщина лжет ему лицом, голосом вздохами, стонами, телодвижениями. И он сам ведь в глубине души знает про этот профессиональный обман, но - подите же!-все-таки обольщается:"Ах, какой я... мужчина!..." Знаете, бывает, что человеку с самой отчаянной наглостью, самым неправдоподобным образом льстят в глаза, и он сам это отлично видит, но - черт возьми! - какое-то сладостное чувство все-таки обмасливает душу..." (А.Куприн, Яма)
* * *
Часы наступают на одр,
их песочные стрелы - на горло стеклянному циферблату
И разбредаются дни, как ненужная ветошь веков,
И, в суматохе, слышны превращения черных квадратов
В песни оставивших стаи бродячих волков.
Где же акмэ,- тот воздушный предел, за которым
Каждый становится или жрецом иль ничем,
Из Серендина, шагая походкой нескорой -
Больше чем суша, но меньше, чем Ноев ковчег?
Прямо в глаза - распустившийся солнечный ветер,
А под ногами - омбало и сотни не прожитых дней,
Сил не хватает, как рыбе попавшейся в бредень,
Слушать чужое: "Иди же, иди же скорей..."
Утром, проснувшись, откинуть в сердцах одеяло
И, как кухонную утварь, отправить в утиль ремесло
Или понять, что остаться, наверное, мало
И удивляться: "Ах, как же ему повезло!"