Ты была, как портовая шлюха пьяна.
Фонари, помню, криво косились,
Освещали лица – два наших пятна,
Что неспешно по ночи влачились.
Тяжкой поступью вдаль ты брела.
Я держал тебя так, что ладони потели.
И тогда ты чего-то ждала?
Излеченье твоё – сон в постели.
Тормозим. На табак пять минут.
Я гляжу в твою пьяную рожу.
Ты закашлялась дымом. Нам тут
Ветер ласково дует на кожу.
Ты на празднике жизни пила,
Набралась, как Есенин в ударе.
Ты не слышишь мои слова,
Звуки все, для тебя, как в кошмаре.
Я тебя, как икону, смотрю.
Даже этой я рад, нашей встрече.
Только нежность тебе я дарю,
Но тебе от того, ведь, не легче.
Признаюсь я тебе, что люблю,
Что ловлю с благодарностью взгляды.
За тебя я погибну в бою,
Но тебя не хочу, мне не надо.
Мне так сладко лишь рядом идти
И твою ощущать, в своей, руку.
Ночь, и нет никого на пути.
Никогда не видал в тебе суку.
Ты мне просто как память мила,
Здесь не тела влеченье, а духа.
Я горячие, эти, слова
В беспорядке шепчу в твоё ухо...
* * *
Тебя вырвало прям рядом с домом.
Вытер рот твой, платком, и сказала ты так,
Став мне миром, самым огромным:
“На *** пошёл, мудак.”