СОЛДАТ
По вагону ошалевшего метро
Катит девушка с печальными глазами
Инвалидную коляску - скорбный трон,
Проплывающий тоскливо перед нами.
И сидит на этом троне паренек
В голубом берете с гордою эмблемой,
Только нет у паренька ни рук, ни ног,
Да медаль горит на камуфляже слева.
Может, муж, а может, брат – кто ж разберет,
Как случилось с ним такое – кто ответит?
И глядит на них встревожено народ,
Смотрят взрослые, и старики, и дети,
И внезапно наступает тишина,
И отводят люди взгляды почему-то,
А мне кажется – врывается война
В наш вагон на три тяжелые минуты.
Дробь колес – как озверевшая стрельба,
Фонарей мельканье – злые вспышки взрывов...
И улыбки угасают на губах,
Люди лезут за деньгами суетливо,
И бросают в целлофановый пакет
Кто что может, и кому чего не жалко,
И вздыхают, и тихонько крестит вслед
Их двоих старушка с сумками и палкой.
Не нашлось в вагоне тех, кто не помог –
Откликаются еще на горе люди,
Да не купит он себе ни рук, ни ног,
И веселой эта девушка не будет.
Мы, летящие куда-то под землей,
Дребезжащие в карманах мелочишкой,
Разве думаем, что где-то рядом – бой,
И под пулями такие вот мальчишки,
Разве помним мы о тех, кто в двадцать лет
Возвращается с войны не слишком длинной,
У кого не то чтоб будущего нет,
Только все оно – в коляске инвалидной?
Двое вышли из вагона на «Тверской»,
Продолжая скорбный путь – напоминанье,
И ушли. Но не вернулся к нам покой,
Словно что-то оставалось между нами.
И вагон, качнувшись, дальше нас понес –
Мы в делах своих, как мухи в паутине…
Я сидел, и было стыдно мне до слез,
Хоть ни в чем я перед ними неповинен.