Дивись же какими мы стали
Любуюсь и не узнаю
Ты пляшешь чудовищный танец
Я странную песню пою
(Эдмунд Шклярский)
У маленького птенчика Глаури были большие бездонные глаза. Когда он спал, они были закрыты, и казалось, что у него огромная голова; но когда он просыпался, смотрел широко раскрытыми глазами на мир, становилось понятно, что это как раз большие бездонные глаза – огромные.
А когда он смотрел своими большими бездонными глазами на мир, его голова всё равно казалась огромной, потому что мир, на который он смотрел, нырял в его большие бездонные глаза и растворялся в них, а следовательно помещался в голове. Сам же Глаури был маленьким птенчиком, таким маленьким, что его и не заметишь, если поставить рядом мир. Тем не менее, мир погружался и тонул в его глазах, придавая им дополнительную глубину.
Для большей важности маленький птенчик Глаури называл себя Аглаури.
– Аглаури, – говорил птенчик и нахохливался. И было, чем нахохливаться.
Птенчик Глаури любил смотреть в воду. Когда воды не было, он смотрел в зеркало. Всматриваясь, он видел свои большие бездонные глаза, которыми он всматривался, и видел их. Это завораживало.
– Аглаури, – говорил птенчик. И это тоже завораживало. Так и смотрел он, заворожённый, с разинутым от радости клювиком, не зная, что говорить: «А» или «Г», и где он: в отражении или в глазах.