Спят во Львове кадровые части.
В ясной предрассветной тишине
Кто-то ласково вздыхает: «Настя…»,
Кто-то улыбается во сне…
Вздрогнули обиженно ресницы
У бойца на койке у окна.
… В это время взорвалась граница
Грохотом и воем арт-огня.
Спи солдат, пока ты в жизни прежней,
Досмотри свои смешные сны,
Улыбнись светло и безмятежно
Перед долгим, страшным сном войны.
Спи, солдат, пока приказ не отдан.
Через час, легко вооружен,
В перехват бронированным ордам
Двинется стрелковый батальон.
Ты не слышишь, как грохочут пушки,
Бой идет пока что вдалеке.
У бойца-соседа от подушки
Розовые складки на щеке...
А сосед беспечно крикнет что-то,
Встречный ветер фразу отнесет.
Только и услышишь: «Самолеты!»
Будто бы не видел самолет…
Вот чудак!
И взрыв!
Да что же это?
Что же я ему сказать хотел?
Тупо выползаешь из кювета
По сплошному месиву из тел.
На лесной дороге крик и стоны,
Гарь и кровь, и мертвые тела…
Это все, что было батальоном,
Да и вся дивизия – была…
К уцелевшим никогда ночами
Не придут мальчишеские сны.
На сыром песке часы стучали:
Семь ноль пять. Четвертый час войны.
Это было на самом деле. Иван Алексеевич Ложечкин действительно служил в 1941 году в армии. Их часть размещалась во Львове. И война для него началась в 4-15 утра, когда батальон подняли по тревоге, посадили в грузовики и направили в сторону новой границы.
Там, на дороге, остались сотни молодых солдат, не успевших сделать ни одного выстрела, не успевших даже осознать, что их убила до предела сжатая, как пружина, но уже несущая в своем потенциале миллионы смертей Великая Отечественная война.
А что потом? Какие драмы боли и отчаяния происходили в чистом поле, где остатки оглушенных, чудом оставшихся в живых людей методично расстреливали пикирующие бомбардировщики? А никаких. После окончания налета те, немногие, кто уцелел, взяли оружие, подобрали раненых и направились к месту назначения. Потом прорывались из окружения, отступали до самого Кавказа. С боями отступали. Иван Алексеевич вспоминал:
- Я в бою старался быть поближе к нашему комвзвода. У него был автомат, а мы все с винтовками. Думал - не дай Бог, конечно, но если вдруг его убьют, я автомат возьму…
Потом начали наступать. И дошли до Берлина, и взяли Берлин, и спасали восставшую Прагу. Война для Ивана Алексеевича началась 22 июня 1941 года и закончилась 14 мая 1945 года.
Честно и грозно служить присягали в 14 веке русские князья своему великому князю. И почему-то высшие эшелоны власти России очень редко держали эту присягу. Польская смута, Отечественная война 1812 года, наконец Великая Отечественная – все эти лихолетья начинались с растерянности, паники, ошибок русских правителей. Но рядовой солдат, попадая в кровавую мясорубку, выползал из кювета, брал оружие и снова шел воевать.
Честно и грозно, словно взял на себя древнюю присягу младших князей.