В день базарный, в уездном поселке Холуйск
Подозрительный малый стоял на углу.
Не высок, неказист, бородат и лохмат.
Был одет он в тельняшку да рваный бушлат.
Улыбался некстати, курил и молчал,
Раздавал он бесплатно любовь да печаль.
Странный взгляд его был почему-то знаком.
Кто-то вызвал ментов - может в розыске он.
Притащился сержант, перегаром дыша.
Обступила толпа: – Уберите бомжа!
И блюститель спросил, портупеей скрипя
-Эй, мурло, документы-то есть у тебя?
Ты чего тут народ баламутишь, скажи?
Улыбнулся в ответ ему странный мужик.
-Что ты щеришься, гад – свирипел фараон.
И ударил, да так, что болезный ничком.
Но поднялся, и кровь утирая с лица,
-Не зашибся, сынок? – он спросил молодца.
И от слов его, вдруг, холодок по спине,
И поэтому бить его стали сильней:
Сапогами в лицо, а потом по злобе
Порешили гвоздями распять на столбе.
Закурили, вздохнув с облегчением: - Сдох!
И посмертно присвоили звание - Бог.