О чем мы с тобой говорили? Ах, да, о рассвете
На свежей и тихой далекой-далекой планете.
Трава и озера. И даже деревьев не надо.
Ты сам говорил, что в «зеленке» бывают засады.
Трава и озера. И облако солнце закрыло.
Спокойно засни под мою колыбельную, милый...
Давай мы с тобою отправимся смело
Туда, где никто еще не был,
В летающей лодке, как лилия, белой
По бледно-зеленому небу.
Никто здесь от горя и боли не стонет,
Огонь над землей не клокочет.
Ты лучше взгляни - у меня на ладони
Красивый резной колокольчик.
Резной колокольчик со звоном качнется
И вспыхнет сияньем зеленым.
От тяжкого сна удивленно очнется
Солдат твоего батальона,
И спросит: «Ребята, а можно я с вами?
Не знаю, что все это значит,
Но как мне отсюда в Черемушки, к маме?
Она там, наверное, плачет...»
Резной колокольчик качнется со звоном,
Ромашки над озером вздрогнут.
И вот мы уже над московским районом:
«Какие - показывай - окна?
Шагай!», - и на лодке, как лилия, белой
Туда, где никто еще не был,
Плывем мы с тобою по-прежнему смело
По бледно-зеленому небу...
Но что ж это, милый? Ты вовсе уже не со мной.
Сознанье твое, как по горке скользит ледяной.
Ту, что ты там слушаешь? Взрывы? Команды? Стрельбу?
И легкие светлые волосы слиплись на лбу...
Скрежещет песок, как стекло,
Проклятый афганский песок.
И масло опять потекло,
И зной ударяет в висок.
Блеснула озерная гладь...
Не верь! Раскаленный обман.
А где-то засада опять,
И целится в спину душман...
И кажется серый песок
Сгоревшего мира золой.
А зной ковыряет висок
Тупой раскаленной иглой...
Прохладной и легкой ладонью беду отведу.
В пустыне отчаянья светлый колодец найду.
И чтобы навеки проклятый кошмар отогнать,
Склонюсь над тобой, как сестра, как невеста, как мать.
Мы вместе с тобой победим эту черную силу...
Спокойно засни под мою колыбельную, милый.