Из белых водоплавающих рук
в её лицо летела стая уток.
Летели тени тела поутру.
Пока живородящая спала
живых мальков выплёскивала мгла,
и ясен был янтарный промежуток -
косящий перелив небытия,
и половина их была как я -
из тазика умылась и воскресла.
Пока животворящая спала,
юродивая лысая скала,
покачиваясь в толще поднебесной,
плыла в тазу, как семечко тепла,
как девушка, сияла и краснела.
Пока новорождённая спала,
смола, неотделимая от тела,
ей наши очертанья отдала.
В её лицо, туманное от пара,
летели стаи слёз без языка...
.............................
Недолго с нами держится рука
и карта отступающего дара;
мерцание уйдёт одним ударом,
убьёт - одним ударом мотылька
об истинное небо, подтверждая,
что он летел иначе, чем упал.
Отдал бы жизнь... а разве не отдал,
когда живёшь, прощанья не прощая -
а сам не знаешь, что осталось там?
Отдал бы жизнь - но тут подводит память...
спеша размыть рассудок на века,
расходится подводными кругами,
а наверху мелькает голова.
Она ещё нужна, чтобы не быть,
она ещё нужна тебе твердить
до затверденья лишними губами:
"Живущее блуждает между нами", -
и, ничего не чувствуя, любить.