Состязание

Lela
Глашатай кричал – Состязанье!
Весь город, глазами искал, того кто был Дважды Увенчан.
Все знали, один он способен воздать хвалу Красоте Несказанной.
Картина огромных размеров, украсит великую площадь Любви,
Творца увенчают венцом не венчавшим царей, художнику имя дадут – Трижды Венчан!
Уверен, силен был почтенный старик, премудрость лоб старца браздила. Учителем  был Однорога любимца, соперник его в состязанье. Через год две огромных картины поспорят о званье
- Велик Триедин!
С утра, взяв свой посох ольховый, сандалии дуба одев, и в дорогу, искать Красоту, которой не видел никто.
Мелькали дороги, поля, города, пастушки, рыбачки, царевны казалось вот вот,  как огонь светляка – погас.
Садилось усталое солнце – зима, холода. Умерла Красота?
Лежит лишь ее отпечаток.
Пришел месяц ясный фиалок, фиалки цвели у предгорий их нежность окутала горы. Старик был в тоске – где путь к Красоте?
Уснул на песке у краешка моря, когда же на ранней заре он взор свой на гору поднял – идет Красота!
Спускалась с горы, не знают таких на земле –
Спокойна, прекрасна, воздушна, печальна, фиалками косы сплела.
Был праздник веселья и жатвы, лилось молодое вино.
На площадь Любви в полдень жаркий, собрался весь город судить.
Упал полог с девы в фиалках, и ахнул народ и потупили жены глаза, с картины смотрела сама Красота, смотрела и била пороки, и их увидав, как при свете, стоявшие подле мужья -  отдвинулись.
Почти с неохотой, пал полог с холста Однорога, и люд засвистал –
На скамейке, поджав под себя одну ногу, сидела жена его Зорька –
Лицо чуть широко, глаза чуть раскосы, улыбка еще не родилась.
Смеялся народ – мы знаем ее, с базара кефаль, лук и перец несет, мотыжит у домика грядки. Мы знаем, прелестна, но где Красота?
 И смолкли, разинули рты – как будто любимый и жданный, нечаянно глянул в глаза, и Зорька под взглядом сидела, и пела душа ее пела, и площадь Любви ей внимала, и таял ледок у мужей – к супругам придвинулись, и приобняли – так было когда- то и с нами, так жены и наши смотрели. Был праздник Вина, Любви и Весны!
И крикнула площадь – Венчать Одноро га Трилистным!