Как горько и невыносимо
вдыхать выстывающий тлен
вчера еще нежно любимых,
живых безделушек и стен.
На плитку кофейник поставить,
и горечь из чашки хлебнуть.
И знать: ничего не исправить.
И знать: ничего не вернуть.
Как больно увидеть воочию -
не в шутку, и не на пари:
Уходят любимые молча,
но крик остается внутри.
Рывком занавеску отбросисть,
и лбом прислониться к стеклу,
и долго сквозь влажную проседь
смотреть, не мигая, во мглу.
Туда, где шипящие фары.
Туда, где у самой воды,
на серых, сырых тротуарах
еще не остыли следы.
И город неведомый, новый,
взойдет равнодушно в стекле,
где пахнут парадные кровью,
и ангел сидит на игле.