В шумном салоне, где имя твоё
Всё ещё помнят красивые крали,
Громко Роксана на сцене поёт,
Губы поблёскивают
Кораллово.
Льдинки блондинок видны в темноте.
В мочках мерцание —
Многокаратное!!!
— Помнишь, в «Лидо» был певец в канотье?
— В сорок внезапно он умер от рака.
Цвета бургундского — лица мужчин,
Цвета бутылки — обивка на стенах.
Соло гитары опять не звучит.
Тёмные личности. Тёмная сцена.
Те же парады колье и колец,
Те же заказы на русские песни.
Трудятся клапаны красных сердец.
Крутятся в танце жених и невеста.
Ночь кочевряжится в туфельках замшевых,
Чёрный чулочек кривится по шву.
Мы замурованы в праздники заживо,
В клубы набиты рукав к рукаву,
Втиснуты в столики, вклинены в кланы,
Втянуты в пьянки, вкурены в шмаль.
— Костя! А кстати, полны ли шаланды?
Не измельчала сегодня кефа-ль?!
Кофе и десять различных дессертов...
Старые песни гораздо милей
Новых и модных. Спасибо и сердцу,
Что так любить оно может.
— Налей.
Холод. Дорожки покрыты глазурью.
Кэбы разинули жёлтые рты —
Клуб по одной выпускает из улья
Дам, убежавших из русских картин.
Нью-Йорк