И я уловлен смертною ловитвой,
Смерть и бессмертье – как близки они.
Да будет плач последнею молитвой –
Или, или, лама савахвани.
Шум жизни, как искристого потока,
Затих – и я остался в пустоте.
Ты тоже затихаешь одиноко,
Бесследная молитва на кресте.
Кедрон, Кедрон, дай из тебя напиться,
Смоковница, вторично расцвети,
Приблизь, господь, лицо, как эти лица,
Исполненные жизнью во плоти.
Приблизь, господь, лицо, когда мне страшно,
Когда мертвит страданий глубина,
Умой меня прозрением вчерашним
И будущему вновь верни меня.
Не поцелуй твой, а язвящий уксус
Мои земные завершает дни,
Смотрите, как завидна сына участь, -
Или, или, лама савахвани.
В пустыне, искушеньем многократным
Испытан, я во прах не пал лицом,
Но горько искушение распятьем
И чашею, венчаемой крестом.
И чаша та полна немилосердьем,
И нет креста тяжеле на земле,
И смерть так перемешана с бессмертьем,
Что больно, боже, несть их на челе.
Я до конца исполню твой сценарий,
Где сцена – крест, а я лишь в скорбь одет,
Я твой динарий, боже, твой динарий,
Я плата за тобой творимый свет.
Как вечность, этот день распнутый долог,
Как вечность, тени мук моих длинны…
Теки, последний пурпур из ладоней, -
Или, или, лама савахвани.