Однажды в гости ко мне приехал мой приятель-москвич со своей девушкой. Осмотрев все окрестные достопримечательности, я решил свозить их в село, чтобы жители мегаполиса смогли прикоснуться к реальной жизни провинции. Например, к козе или корове. Моя знакомая селянка показала им дом, двор и хлев. «Согласно законов гостеприимства», надо было бы организовать и небольшое застолье. Но, поскольку я не предупредил ее о гостях, на мангале не дымился шашлык, а в холодильнике не стыла хрустальная. Чтобы загладить протокольную оплошность, она при прощании сунула мне в багажник живую курицу.
На обратной дороге меня понесло в гастрономическое бахвальство. Действительно, я люблю в охотку постоять у плиты, если только это не становится ежедневной обязанностью. Пока мы ехали, курица из багажника превратилась в ароматное, истекающее соком с румяной корочки, наваждение. Чтобы скорее впиться в него зубами, я гнал, как ненормальный. В мою ветреную голову не пришла одна радикальная мысль: в основе любого вкусного блюда лежит убийство. Да простят меня кришнаиты, я до сих пор пребываю в этом пагубном убеждении.
До этого мне приходилось, конечно, убивать – мух, тараканов, а в южных краях змей и скорпионов. Но лишить жизни это милое домашнее создание, которое смотрит на тебя своими глупыми круглыми глазами… Стоя в ванной, с ножом в руке, я чувствовал себя кровавым маньяком. Это безрезультатное стояние длилось так долго, что между нами установилась какая-то почти родственная связь. Курица, бьющаяся у меня в руках, стала мне ближе и понятней, чем голодающие гости, тоскливо крутящие кассету с «битлами» в гостиной. «Вот он, час выбора, сейчас или никогда» – проносилось в моей совсем уж затуманенной голове.
Моральный тупик, в котором я оказался по милости своих гостей, дошел, наконец, и до них. Самой бесчувственно оказалась, разумеется, женщина. «Попробуй топором», - предложил мне этот белокурый ангел. Я безнадежно покачал головой. «Тогда током, как в Америке?».
Я ухватился за этот несусветный абсурд, как утопающий за соломинку. Казнь с дистанционным управлением стояла для меня в одном ряду с такими безусловными признаками цивилизации, как кока-кола, поп-корн и рок-н-ролл. Под рукой оказался и отрезанный от старого торшера провод со штепселем. Но, чтобы самого не треснуло током, я решил посоветоваться с технически подкованным приятелем. Он мастерски продувал жиклер и назубок знал назначение бесчисленных ручек и рычажков в моей «шестерке». Не тратя времени, я набрал его номер.
Объяснив цель звонка и свою морально-этическую позицию, я приготовился записывать лекцию о параллельной и последовательной цепях. Она оказалась неожиданно короткой. «Мудак», - поставил он диагноз и положил трубку.
Все обиды на судьбу, всю боль моего многократно разбиваемого сердца, наконец, муки голода, переходящие в спазм, вложил я в удар топора. И промахнулся. Обливаясь кровью, несчастное создание вырвалось у меня из рук и начисто опровергло расхожее утверждение, что курица – не птица. Эта летала по ванной комнате, как свихнувшийся вампир, разбрызгивая кровь по полотенцам, молотя крыльями и призывая небесные кары на мою голову. Представляю, какие картины возникали в мыслях у москвичей, затаившихся в гостиной.
Ужинали мы в ресторане и ужинали безрадостно. И, лишь оглушив себя алкоголем, нашел я силы ночью затолкать замученный труп в полиэтиленовый пакет и похоронить его в мусоропроводе.