В филигранной точности Бродского
Островка не найдете плотского,
Где бы кости свои согреть.
У камина и зябко, и сыро;
Горло времени совсем простыло,
Разучилось стенать и петь!
Преисподняя тихой сапой с тыла
Непослушный пленила рот.
Лишь мелодия одна забыла
О страже у крепостных ворот.
То ли флейта, то ли кореянки пенье
У края земли, где океана вздох и телодвиженье.
О том, как однажды в раннюю пору молодой земли
Верблюды, дары приносящие, тропою пустынной шли.
И за ними шлейфом, чуть подвинув границы обыкновенья,
Пустыня, в тоске невысказанной, струилась в самозабвеньи.
1998