По небу летит кирпич.
И это, конечно, кич,
но это лучше, чем кому нибудь на голову,
так ты немножко продвигаешься к новому.
Хотя, по любому, кирпич над тобой –
Проезд запрещён. Иди домой.
Кирпич, в небе, подвержен традиции –
он переживает трагедию птицы.
И собираясь в длинный клин
кирпичи улетают, диктуя нам сплин.
Их стройный полёт остановит строительство века.
Во имя чего там? Например, человека.
Итак, кирпич
превращается в дичь.
Итак, кирпич
превращается в клич.
Его в руки берёт человек
и объявляет новой эпохой.
Он подходит: прямоуголен,
прост в полный рост и понятен всем,
несгибаем, хотя разбиваем.
Его можно включить в нить
таких же несгибаемых товарищей.
Итак, кирпич
основа идеологии.
Вот, смотри! Кирпич! Это просто!
На, возьми! Пощупай! Не бойся!
Он столько столетий был порабощён,
неся конструкции этого мира!
Освободим его для нового строительства!
Мы все ляжем на строительство будущего!
Что хочешь ещё?!
На!
Суть кирпича красной кровью полна,
его пролитой!
Хватит с нас обманов, всяких философий!
Больно пока,
но всё зальёт крови морфий!
Надо бить идейного врага
и строить, строить стену,
чтоб защитить молодые рога
не рождённой ещё вселенной!
Ложатся, ложатся кирпичи,
но можно стать ещё палачом.
А вон, смотри, стоит человек,
но он прикинулся кирпичом.
Как хорошо быть кирпичом,
мне, совершенно, всё не почём!
У кирпича есть преимущество
он становится акционером большого имущества.
Так попадаем в стену,
которая станет каменной веной
Великого государства.
Здравствуй!
Тянется стена, как змея –
мудрый восточный деспот.
Ты просишь её: «Помолись за меня»,
Но помолится о тебе лишь Нестор.
Кирпич стал заложником собственного строения
и случайно заметив это, испортился в настроении.
Ну, что ж, описали круг в квадрате.
Соплоскостили с параллелепипедом шар.
И у тебя теперь больше братьев,
хотя залечили шрам и испарили шарм.
Но в кирпичах есть трещинки и пустоты,
в которые проникает ветер, напевая,: “кто ты?”
И все вместе они - духовой оркестр,
и каждый по отдельности - лирическая флейта,
поющая такую простую песенку,
разворачивая своё лирическое я до мироздания:
Я сцеплен из мгновений,
как ласточкино гнездо,
из глины и оперенья
собственного.
Что-то, что-то случилось
и даром не прошло –
кирпичиком включилось
в здание моё.
Я повсюду летаю
собираю всякий сор.
Здание моё тайна?!
Сущий вздор!
Но так иногда бывает,
до боли хоть кричи,
я чувствую мгновенья,
как здание кирпичи
(которое после этого рушится).
Стена стала историей. Колизей
полуразвалившийся! Теперь - это обзовут колизеей.
Время сделало в ней бреши.
В их проёме кто-то следующий брешет.
И я спрашиваю, когда в особой тоске,
поднимая кирпич, как череп века:
«О, бедный Йорик,
так быть или не быть человеком?!»
А люди разберут эту стену
и сложат Красную Площадь,
на которой соберутся все народы и нации.
Им нищий по Библии сыграет божественный
Интернационал
и я не испугаюсь, если верить реинкарнации,
то когда-то был, даже шотландцем!