Удел мужчин – кормить желудок,
И в этом для них жизни соль.
И пусть бы встретил я Гертруду
Иль даже дочь волны Асоль,
И мига б я не колебался
И под полуденный набат
Я б за запасы свои взялся.
Послал бы к черту этих баб!
Но ты! Ты в стороне от стаи.
Ты завладела сходу мной.
Никто, как ты, не сможет – знаю! –
Так гармонировать с едой!
В тебе сосиски, раки, пиво
Слились в неудержимый пир.
Котлеты, блинчики, подливы
Смущают внутренний мой мир.
Когда смеешься, в щечках – булки,
В твоих глазах – простор столов.
И весь в плену я у тебя и
Гастрономических тех снов.
Но чтоб в пучок собрать все страсти,
То с чем бы мог тебя сравнить?
Я б без сомненья выбрал сласти.
Конфеты, будем прямо говорить.
Ты каждый день совсем иная,
Как ресторанное меню.
Конфет разнообразье вспоминая,
Я с ними вновь тебя сравню.
Вот ты сильна, тверда, упряма.
«Грильяж», – я про тебя скажу.
А вот тебя ласкает мама,
И ты как «Конус» на пляжу.
Постигнув тонкий смысл конфет,
Я из мужчин один,
Кому проблем в помине нет
Добраться до твоих средин.
Коль ты серьезна и полна преград,
С тобой как с «Мишкой» разберусь.
Вмяв вафли в тонкий шоколад,
Я вдоволь нахрущусь.
Когда загадочна, игрива,
Напоминаешь мне «Москву».
Тогда я по слоям счастливо
Всю с восхищеньем разберу.
Я внешний взрежу шоколад,
А там видать повидла клад.
И аккуратно, ты постой,
Сниму и этот слой.
На языке чуть покручу
И чрез минуту проглочу.
И, как награда за сметливость,
Ореховой начинки милость.
Но средь других конфет, признаюсь,
Есть две, что мне всего милей.
Сейчас напомнить постараюсь,
Чтоб ты узнала их скорей.
Бывает, ты сама услада.
И мне так нежно и легко,
Что никаких конфет не надо,
Одно лишь «Птичье молоко».
И если ты меня целуешь,
То у меня на языке
Начинка тает. Ты почуешь
Ее в моей строке.
Нет выше страсти между нами,
Чем в миг, когда любовью пьян,
Я шоколадными руками
Покрою твой сливовый стан.
Мы «Сливой в шоколаде» станем
И наслаждаться не устанем.
Пусть боги в нас вонзают зубы
И перемалывают нас,
Мы не разделим наши губы
В желудочный предсмертный час.
1996