Задерну штор бургундского вина тяжелый цвет...

               
Задерну штор бургундского вина тяжелый цвет,
Предательницу дверь запру на три замка, засов и шпингалет.
И Казанова-телефон пусть замолчит,
Но лишь однажды в полночь одинокою совою закричит.

Вот тут-то вдруг ко мне приходит ожидаемая тьма
Пусть будет все, как пожелаю я сама.
Темно и холодно в груди, и сердце вдребезги разбито.
Раз тело терпит боль, то и душе пора слезами быть омытой.

Иссякли слезы, многолетьями пробившие дорожки щек,
А плакать насухо так больно и неимоверно сложно.
Он был предельно и несказанно жесток,
Проклятой ночью «нелюбимой» обозвав безбожно.