Литгерой развернулся и вышел из повести вон,
Хлопнул мягкой обложкой и вытряхнул мелочь в карманы.
Неврастеник и умница, вдов и всю жизнь доведен
До стоп-крана, до ручки, раз в месяц – до личностной драмы.
Он не знает сюжета, но помнит, что автор – дурак.
И - поскольку дурак, то не склонен к нормальным сюжетам,
В прошлый раз, с перепоя сослав его в финский барак,
До сих пор не уверен, куда же послать его в этот…
Литгерой был несдержан… и первым послал его на…
Но, со свойственной тонкостью – вежливо, чтоб не обидеть,
Объяснил, мол, бездарность, милейший – не ваша вина,
Правда, автор на это ответил в невежливом виде.
И вот здесь мы застали всю драму в исходный момент:
Предпосылки к конфликту, собравшись, слились воедино…
Литгерой психанул…. и попал в тот десятый процент,
Что съезжает с катушек от жизни, без четкой причины….
А финал был печален – писатель порвал черновик,
Правда, тут же уселся за стол, чтоб приняться за новый…
….Литгерой никогда не ругался и тихо привык,
Но во всех повестях он играет душевнобольного.