Век бы не знать этот запах тоски неизбывной,
В час, когда вечер лопочет листвой облетающей
Сказку наивную. Вечная эта наивность –
Как валидол, в подъязычии тающий…
– – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – –
Мне ведомо, в куче людских разногласий
Живёт червь сомненья, как в палой листве,
И годы гашёными марками в кляссер
Ложатся, забыв о своём озорстве.
Монетками в прорезь копилки ложатся –
Чем больше их, тем приглушённее звон.
Деревья в обрывках сырых прокламаций
О зимней свободе, о праве на сон
Безгрешной природы, уставшей за лето,
За лето, залитое плачем навзрыд.
Казалось, на солнце наложено вето
И плесень мерещилась в ветках ракит.
А в час, когда люди садились вечерять,
Русалки, кикиморы, прочий народ,
Юрьева дня не дождавшейся челядью,
Толпились у запертых на ночь ворот.
И плакала, ухала, выла и лаяла
Водянкой набухшая бесова ночь,
И не было в людях ни сил, ни желания,
Ни крест наложить, ни тоску превозмочь…