Я душу до околиц выжгу,
Как лепестковую свечу.
Я отберу тебя у жизни,
Певучей смерти научу.
Тоску, как плод златого древа,
На сердце брошу: на, владей
Во имя вечного напева
Невинной дудочки моей.
Душе — на дудке быть распятой
И погибать в любом раю.
Я кровью острой и заклятой
Твою земную отравлю.
И будут жизнь и смерть сшибаться
В твоей гортани каждый миг
И тростниково изгибаться
Вослед веленью губ моих.
И — как вослед благословенью —
Ты в крестный пустишься полет:
Твое свободное смиренье —
Пасть от божественных тенет.
Я тени наложу на лики
Всех дней твоих, твоих сиротств.
Земная ось твоя — музыка,
Предавшая земную кость.
Весь трепет твой — мое наследство,
Я — невод твой, ты — мой улов.
Я лишь одно прощаю бегство —
В покой могил, под сень крестов.
Но музыкой непресеченной
И там полна страна теней:
Ты помнишь, как над Летой черной,
Все потеряв, сидел Орфей?
Не жди, что милостью овеют
Тебя созвездия мои:
Одни и те же розы рдеют
На ложах смерти и любви.
Я знаю, нет страшней союза,
Ты узнаешь меня, скажи? —
Я жестче с каждым днем. Я — Муза,
Я знаю, сколько весит жизнь,
Чтоб брать ее у песнопевца
По йоте за творенья блик.
Я знаю, сколько весит сердце
Под жерновами у музык.
Я сто судеб твоих истрачу,
И — как навек сказал поэт —
Все будет так, а не иначе.
Есть музыка. Исхода — нет.