Дом пахнет прошлогодней осенью, простуженной за зиму печкой, стылыми брёвнами. А в мансарде тепло. Вплотную к окну стоит кабинетный стол. Дедов стол. Я знаю каждое пятнышко на его зелёном сукне, каждую щёлочку в дубовом массиве, не раздражают даже с трудом выдвигаемые рассохшиеся ящики. Любимый стол вытеснило из городской квартиры универсальное многоэтажное компьютерное сооружение. На столе, на стопке пожелтевшей бумаги лежит лесная птичка. Запавшие глазки затянуты серенькими веками, клювик раскрыт, распахнуты нелепо заломленные крылышки, на светлой грудке несколько засохших капелек крови.
Всю зиму билась грудью об оконное стекло. Билась в кровь, не пытаясь найти разумный и логичный выход. Так и не нашла.
Синичка, синичка... Синичка в руках... Мёртвая...