У окна, как статуэтка,
– силуэт хороший –
чудо-девочка, нимфетка!
Платьице в горошек.
За окном пейзаж не резкий,
моросит, морозит.
Поделиться словом не с кем.
Ибо время – осень.
За окном темно и слякоть.
Кто стучит? Ты чей?
– Ворон я. (Осанкой, взглядом –
унтер-казначей).
Девочка ладонью тронет,
– ах ты, птаха Божья! –
ворот расстегнет вороний,
пряжки на сапожках.
В колее не околел,
не осел в садах –
триста тридцать птичьих лет
шел он, как солдат.
Девочка моргает грустно:
ты чего же, птица,
молчаливый, как французы
под Аустерлицем?
Он не то чтоб не отважен, –
недоверчив к ласкам.
Чем все кончится, не важно.
Ибо это – сказка.
А назад лет триста тридцать,
в сказке, но не здесь,
девочка была Жар-птицей.
А теперь – как есть.
Ворон помнит эти дни,
– что ему века! –
как над радугой они...
А теперь – никак.
Ничего-то не понять им,
горе ли, награда:
девочка, в горошек платье,
черный ворон рядом.