Над грешной землею, над скошенным полем,
Над племенем скорби, надежды и зла
Взлетела мелодия муки и боли,
Надрывно заплакали колокола.
И, словно Христос в аравийской пустыне,
Безумной толпою распятый пророк,
Волшебную скрипку берет Паганини.
И дрогнули струны, и взвился смычок.
Мелодия плетью хлестнула по лицам.
И что там родится под скошенным лбом?
И звуки – как блики костров инквизиций
Над тюрьмами, плахой, позорным столбом.
И плакала скрипка о жизни и смерти,
И души качала на зыбкой волне.
И кто-то застрелится, выйдя с концерта,
Сгорев мотыльком на могучем огне.
И в хор, что его славословил и славил,
Пропитанный ядом вползет шепоток:
- Он продался дьяволу! Дьявол он! Дьявол!,-
И страх суеверный заменит восторг.
И, проклятый благочестивой толпою,
Глаза закрывая усталой рукой,
Меж небом холодным и чуждой землею
Он будет искать невозможный покой.
Но гений имеет, как вера, как совесть,
Над временем непостижимую власть.
И скрипки живой человеческий голос
Доносит потомкам страданье и страсть.