Электричка везет меня туда, куда я не хочу.
(В. Цой)
Я был в этом городе впервые. Здешний университет славился своим философским факультетом, и мой научный руководитель посоветовал мне съездить сюда по поводу аспирантуры.
Вокзал, как вокзал. На улице мне показалось как-то слишком тихо и безлюдно. Холодный ветер вяло трепал унылые листья. Трамвайная остановка была пуста. Моя голова гудела взбудораженным ульем идей, мыслей, надежд и пятнадцать минут ожидания пролетели незаметно.
Трамвай старой конструкции, окрашенный в консервативные красно-желтые тона, неторопливо выкатился на привокзальную площадь и нехотя открыл створки дверей. Вагон в отличие от улиц был заполнен. Я с трудом протиснулся к поручню и, зацепившись за него, повис в неестественной позе. Но сквозь осенние тучи иногда пробивались лучики солнца, мысли мои целиком были заняты радужными перспективами, и столь незначительное неудобство не могло испортить мне настроение.
- Кх-кх-кх пш-ш-ш, - прокряхтел динамик над моим ухом, - …ери …аются.
- Кху-у-о-у, - пропищали жалобно двери, и мы поехали.
Я как раз был занят обдумыванием возможности совмещения написания диссертации и работы в Интернет-салоне, когда почувствовал на себе чей-то взгляд. Оглянулся, все вокруг погружены в себя. Я уже решил, что показалось и, вдруг, заметил между толстой теткой с сетками и длинным волосатым неформалом женщину… нет, призрак женщины в заношенном коричневом пальто и синем берете. Маленькое сморщенное лицо и сухонькие ручки, молитвенно сложенные на груди, создавали законченный портрет нищенки на паперти, и только сумка с полу стертой надписью ТТУ дала мне понять, что передо мной кондуктор. В глазах кондуктора застыл немой укор.
Я торопливо, словно стыдясь чего-то, отыскал в кармане монету и подал ей. Она приняла мой дар, бережно опустила его в сумку, протянула мне талончик и в порыве благодарности подалась ко мне будто хотела открыть какую-то страшную тайну, но я отвернулся, как пациент довольный тем, что неприятная процедура уже позади. Кондуктор поникла головой и стала пробираться дальше вяло работая худыми колючими локтями.
Думая о своем, я как-то совершенно потерял счет остановкам и когда динамик в очередной раз прохрипел:
- Бр-мр-рская с-л-щая, - я стал испуганно озираться по сторонам.
- Какая, простите? - мне показалось, что толстая тетка с сетками смотрит в мою сторону, и я адресовал вопрос ей, но она продолжала бессмысленно пялиться сквозь меня. Я поискал глазами и пожилой мужчина профессорского вида в очках и плаще, сжимающий в руках кейс внушил мне доверие:
- Извините, не подскажите, когда остановка Университет? – профессор ответил мне испуганным взглядом и невежливым молчанием. В панике я повернулся к дверям и уткнулся в кожаную куртку небритого кавказца. Горец шмыгнул носом и в свою очередь повернулся к двери.
- Вы выходите?
- Мгм. – Кепка качнулась в утвердительном движении.
- А какая это остановка? – затылок кавказской национальности равнодушно пожал плечами.
- Ну, как же так! Выходите и не знаете, на какой остановке!
- Что вы кричите! Ну и молодежь! – тетка с сетками запыхтела, опасно напоминая скороварку, - Сами не знаете, где вам выходить! – На меня стали неодобрительно коситься окружающие. Я приумолк, оглядываясь по сторонам. Пока я вертел головой трамвай остановился, кавказец вышел за ним ломанулась толстая тетка, а мне проход загородила необъятная спина в спортивном костюме.
- Позвольте, разрешите мне выйти, - я устремился, было, к дверям, но борец, вдруг, с разворота схватил меня за шиворот и рванул на себя:
- Куда прешь, не видишь, люди стоят! – у меня помутилось в голове от неожиданности. Спортсмен отбросил меня, и я тихо осел на сильно накрашенную женщину с сочувствующими глазами. Остальные пассажиры смотрели на меня с какой-то странной смесью недоумения и негодования.
Пару остановок я проехал, приходя в себя и стараясь не смотреть по сторонам. “Ничего,” - подумал я, - “раз здесь такие неприветливые аборигены можно доехать до конечной, посмотреть транспортную схему и доехать обратно. Время еще есть. Только на этот раз нужно быть повнимательнее”.
Я успокоился и ехал, разглядывая окрестности. Меня опять удивило то, что улицы были необычно безлюдны для этого времени суток. Никаких автомобилей, редкие прохожие, спешащие куда-то с хмурыми лицами. И особенно меня поразила ободранная рыжая кошка, уставившаяся на трамвай круглыми безумными глазами. Шерсть у нее на спине встала дыбом, и вся она как-то подобралась, выгнулась, словно перед ней был страшный хищник.
Тем временем я ехал уже более полутора часов, а трамвай и не думал куда-либо прибывать. Хуже того мне стало казаться, что окружающий пейзаж мне уже знаком. Я забеспокоился.
Толстая тетка расталкивала пассажиров с победным выражением лица. Наверное, я побледнел. Кавказец о чем-то ожесточенно спорил со спортсменом. Я оглянулся. Сильно накрашенная женщина по-прежнему мне сочувствовала.
На следующем круге я понял, что не ошибся.
* * *
Несколько кругов спустя я захватил сидячее место в середине вагона. До меня там сидел какой-то старичок в залатанном плаще. Я подсторожил, когда он выходил в магазин и, ловко опередив конкурентов, занял сиденье. Какая-то драная вобла что-то там истерично кричала про свою очередь и какие-то права, но я, вцепившись в сиденье и втянув голову в плечи, мужественно вынес натиск.
Еще некоторое время спустя я пробился на место у окна и почувствовал себя королем. Главное действовать с умом, и тогда в любой ситуации можно устроится приятнейшим образом. Через сиденье от меня по диагонали я заметил симпатичную девушку с глазами цвета ожидания любви. Я как раз подумал о том, что скоро трамвай будет проезжать мимо кинотеатра и надо бы подобраться к ней поближе, когда мое внимание привлекло нечто неординарное.
Из второго вагона уже некоторое время доносился шум, но тут децибелы превысили все допустимые рамки. Трамвай остановился (остановки в этом месте не было). Весь наш вагон оглянулся, вытягивая шеи. Средние двери второго вагона распахнулись, и оттуда кувырком вылетел молодой человек в потертой кожаной куртке и джинсах прямо головой в сугроб (я и не заметил, что наступила зима). Двери закрылись, и трамвай стал торопливо удаляться с места происшествия.
Нарушитель спокойствия тем временем встал отряхнулся и весело помахал какой-то бумажкой вслед уходящему трамваю. Я отвернулся. Передо мной сидел интеллигентного вида мужчина в очках и с такой тоской смотрел на удалявшегося хулигана, что мне стало как-то не по себе. Я решил, что лучший способ вернуть душевное равновесие закрыть глаза и вздремнуть часок другой.
На следующей остановке в наш вагон зашел контролер. Вениамин Яковлевич – крупный, представительный мужчина, глубоко уважаемый всеми пассажирами, был ужасно взволнован. Его лицо приобрело несвойственный для этого почтенного человека багровый оттенок, и тре-тий подбородок нервно подрагивал. Из другого конца вагона к нему засеменила кондуктор.
- Каков наглец! – громко зашептал Вениамин Яковлевич, страшно вращая выпученными гла-зами. – Отказался платить за проезд. Хам! – стекла в вагоне зазвенели. Вениамин Яковлевич прохаживался по вагону тяжелой поступью (пространство перед ним освобождалось быстро и естественно), кондуктор семенила за ним с испуганным выражением лица. – Обозвал кондукто-ра, Любовь Николаевну, камф… конфор.… Тьфу ты, гадость, какая! А я ведь его помню. Он всегда вызывал у меня подозрения. – Вениамин Яковлевич нагнулся к самому уху кондуктора и зашептал еще более громко и остервенело, - Я ведь знаю, что у него проезд оплачен. У него пять остановок назад был проездной. Не предъявил! – У пассажиров после этого происшествия осталось тягостное ощущение. Еще долго все с опаской оглядывались на своих соседей. Нет ли среди них такого же бунтаря? Я лично видел, как двое подростков о чем-то шептались на зад-нем сиденье, и, разумеется, сообщил куда следует.
Как-то вечером по устоявшейся привычке я разглядывал в окно окружающий пейзаж и вдруг увидел отраженное стеклом чье-то сморщенное серое лицо… Больше я не сижу у окна и стараюсь не смотреть по сторонам.
Все мы были молоды, так спешили за своим счастьем, так боялись опоздать. Нас затягивает система общественного транспорта. Мы выбираем привычные пути, мы остаемся на испытанных маршрутах.