ГЛАВА 7
Про подслушанное тестирование…
Зашевелилась шерсть Волка,
завыл он с горя что есть мочи:
-Мочи как будто от полка,
что снялся утром после ночи!
Ужели Шапочки слова,
базар дешевый, трали – вали,
и пролечу я, как сова,
без массажа на сеновале!?
А внучка с драмой на лице,
закрыла в трансе свои уши.
Забилась птичкой на крыльце,
упасть, стараясь, где посуше.
Утешить Серый мог ее ль?
Как сердце волчье рвали вопли!
Платок стряхнул он, выгнал моль,
и стал канючить: «Дай мне сопли»!
Дверь заперта. Они в окно!
Как пьянь с утра летит к прилавку,
так Волк к бабуле шел давно,
пустить ей кровь, читать ли Кафку.
А из-за шторы штопаной,
гремело музыки навалом,
и было вместо ног одной,
две пары их под одеялом.
Заныла Шапочке спина,
виденье было, как граната!
По плоскостопию она,
узнала фельдшера Игната.
Упала внучка на баул:
-Не выживу без папиросы…
А Волк сказал: Как жидкий стул,
к нему польются счас вопросы.
И прав был Серый - старый плут.
Ему знакомы эти тесты.
Всю жизнь волкам бабули лгут,
как женихам трендят невесты.
И сколько бабушкиных слез,
приносит ложь за каждой шторой.
Вдруг ветерок едва донес,
первый вопрос от бабки хворой:
-Ну, почему, скажи, не злись, -
бабуля вытерлась трусами, -
откуда у тебя взялись,
большие уши с волосами?
В ответ услышали они,
после мучительного вздоха,
врач пискнул: Мать, ослобони!
Меня постригли очень плохо!
-Тогда теперь ты мне скажи,
ты часом не дитя дракулы?
Почто зубищей – этажи,
большущих словно у акулы?
-Все от дантиста! Сколько раз,
я говорил тебе старушка.
Мне эти зубы в самый раз!
Они большие, когда в кружке!
А почему твои глаза,
как два зеленых унитаза?
Один глядит на образа,
другой моргает мне, зараза!
-Я с детства детством обделен.
Искал, как фельдшер мазь от рака.
Сажал в колхозе хлеб и лен,
и беспричинно часто плакал.
Вздохнула бабушка: Хана!
Сажал бы ты другое средство.
Ты слезы лил из-за говна,
ты б лучше писал больше в детстве!
-Пойми, родная я – алмаз!
Достоин золотой оправы!
Смотри, какой нормальный глаз!
Не из стекла! А тот, что правый.
Услышал Серый про стекло,
перекрестился, как тверезый.
У Шапки что-то потекло,
да, да, конечно, это слезы.
И думал Волк: «Ну, троглотил!
Дожить бы, пала, до получки!
Не дам, чтоб фельдшер проглотил,
бабулю нашей общей внучки.
Мятеж какой-то! Это факт!
И водит Шапка за нос снова!
То Пинес мне срывает акт,
то фельдшер этот - Казанова!
Но внучка сердцем все как есть,
вдруг оценила и вздохнула:
-Погнали, Серый! Время есть,
ты мой влюбленный, мой Дракула.
Ты до сих пор со встречи той,
в любовь играешь, как в рулетку.
Убитый чистой наготой,
готов увидеть небо в клетку.
-Ну, хватит мозги мне мутить!
Взорвался Волк. - Я что здесь, НАТО?
Вместо любви мне стало быть,
глотать любовника Игната!?
Мне скушен твой менталитет!
Я вам сейчас тут настрогаю!!
Когда мы будем тет- а- тет?
Где секс твой, Шапка, дорогая!?
-Ах, Серый! Совесть твоя спит!
И зоной пахнет твоя роба!
Как можно здесь про секс, про СПИД,
почти у бабкиного гроба.
-Нам не грозит ни СПИД, ни секс!-
бабуля окна растворила.
-Мой дуремар храпит, как Рекс,
а я так с вами б покурила!
Мужского нет на нем крючка!
Один лишь след. След от резинки.
Ты принесла мне, внучечка,
кошачьей радости в корзинке?
Так не томи! Я жду гостей!
Спешу вас встретить на крыльце я!
Вот раскидал же, гад, костей,
как Пушкин рифмы у лицея!
* * *