Я постараюсь обойтись без дешевых восклицаний. Но не уверен, что можно обойтись без них. Тем более когда к ним вынуждают. И еще архиважное замечание: когда я говорю о себе, я не имею ввиду самого себя.
Драник умер. Он сам сказал, что он умер. И последние тексты это не его тексты. Это тексты, как правильно заметил Борейко, Кальпиди, казановы и все. В радиусе двух кликов. Вот смысл утверждения, что Драник умер. Обвинения в том, что это очень похоже на других авторов, что нагло стырено, не просто не принимаются, а наоборот качественно переходят в комплименты. Я не ставлю на попа вопрос, а был ли собственно мальчик (Драник) жив, так как ясно, что если он умер, то это вопрос не имеющий смысла. Почему? Чуть позже объясню. Сейчас же мне хочется поговорить с вами о литературе.
Наличие совершенства предполагает отсутствие индивидуальности. Разве это не так? Если вы попытаетесь со мной спорить и даже приводить примеры, то я всегда и все равно смогу доказать вам, что различие в деталях не меняет сути. Так является ли литература стремлением к совершенству, если она, прежде всего, пропагандирует индивидуальность. Амбициозность графоманов (вспомните того же Люцифера, который накликал ярость Бога), позволяет нам признать, что стремление к совершенству абсолютно чуждо литературе.
Ни что не похоже на литературу кроме самой литературы. Попробуйте найти похожее, и вы ужаснетесь, насколько она чужда этому миру, потому что как ничто другое выявляет человеческую природу. И страх понимания этого - ни на что не похожий страх.
Человеческое сознание не более чем слова. В самом чистом виде. Мы никогда не можем рассказать о том, чего мы не сможем рассказать. Цель литературы - наше, общечеловеческое, сознание. Она теряет индивидуальность, если мы признаем ее стремление к совершенству. И, тем более, она никогда не станет совершенством, если мы все не откажемся от индивидуальности. Вот какой конфликт существует в нас. А мы не хотим в это верить.
Я предлагаю вам честно признать, что мы ничто без объяснения этого мира. Мы не более чем объяснение этого мира. Потому что то, как мы объясняем этот мир и позволяет нам получить руководство к действию. Но мы даже не знаем, чего мы не знаем. Мы знаем что нам хотелось бы знать, но даже это знание настолько смутно, что становится плодоносным. Да, именно так, литература рождается на стыке двух знаний: знания того, что мы хотели бы знать и знания с чем мы уже согласились и чем живем. Понимаю, что более чем невнятен, но не дай бог вам меня понять. Я лично не хотел бы, чтобы каждый понял, что такое литература. Я знаю, что такое литература, и утверждаю, что не имел и не имею с ней ничего общего, кроме собственного сознания.
Вот почему Драник умер. Потому что он не пришел в сознание. Вот почему он не жил. И вот почему я не могу никогда говорить о себе, потому что, и хотя бы, был некий Драник, который так и не пришел в сознание.
З.ы. Оказывается есть такой телепузик с интересным именем Ляля. Это потому и зы, потому что к делу не относится, но я считаю всегда необходимо указывать имя личной катастрофы. С чего все началось так сказать.
З.ы.ы. бог так и не научилл меня обращаться с существительными и словами «потому» и «что».