В Польшу я возил мешки,
cочинял в карман стишки,
в поездах под стук колёс
я описывал курьёз,
пролетело пулей время –
на столе лежит поэма.
Чтобы джина не будить,
должен вас предупредить,
в общем, так – я буду краток:
есть здесь пара опечаток,
есть и резкие слова,
не одно, а целых два!
Факты взяты из газет,
ни к кому претензий нет,
автор в целом всем доволен,
и накормлен, и устроен,
и властям не угрожает,
и таможню уважает,
в жизни мухи не обидел,
ваучер лишь в музее видел,
и готов поклясться небом,
что ни разу в Польше не был,
Всё – неправда изначально,
совпадения случайны,
«подвиги» надуманы,
имена придуманы.
Всех поляков я люблю,
если где и нагрублю
в адрес милых мне панов –
это лишь для связки слов,
ведь, к примеру, «вашу мать»
очень трудно рифмовать.
Если ж горного «бойца»
назову когда «овца» –
то для красного словца,
без обиды для лица.
Я вражды не разжигаю –
миру в мире помогаю.
Злой-то я не к нациям,
только к провокациям.
Все народы хороши,
так что, братец, не спеши
на меня строчить донос
и затаптывать в навоз.
Ты, читатель, не баран,
прочитай, когда не пьян,
эта повесть не обман –
фантастический роман.
Дело было на Луне,
в незнакомой нам стране;
и скажу вам наугад:
где-то триста лет назад,
и открою тайну я,
что поэма не моя,
её мне поздней осенью
в окно враги подбросили.
Брать сей пасквиль не хотел,
пересилив страх, вспотел,
но прочёл ночами скрытно –
всё же стало любопытно.
Но не буду я вам, люди,
разводить в тазу прелюдий,
вы и сами разберётесь,
там, где надо улыбнётесь,
где-то, может, и всплакнёте,
но, надеюсь, отдохнёте –
чай, читать не под дождём,
так, что к делу перейдём.
* *