Долгим был летний вечер. Ночь наступила мгновенно., но не принесла желанной прохлады.
В палатке стало нестерпимо душно. Проворочавшись до середины ночи, вытягиваю свой надувной матрац на свежий воздух.
Огромный черный купол, усеянный мириадами мерцающих желтых точек летит мне навстречу. Земля источает горьковатый аромат полыни и звенит тысячами цикад: "Господи! Как величественно творение твое!"
Мне кажется, все мое существо растет, становясь соизмеримым этому бесконечному звездному миру: "Я в тебе, ты во Мне безраздельно. Все - в Одном. Все глубоко и цельно. Я незримым лучом над тобою горю. Я желанием правды в тебе говорю.", - пронеслось в голове. Какое еще счастье нужно человеку? За эти минуты истинной радости можно отдать жизнь. Ну, почему, почему они там спят в палатке и не видят всей этой красоты?
Закрываю глаза и чувствую, что мысли медленно гаснут, и сама я, как бы растворяюсь, исчезаю, погружаясь в сон.
Идет 22 год правления постаревшего римского императора Тиберия. Сколько лет прошло, как нет Учителя на земле? Я на корабле, отплывающего в Рим. На небе ни облачка. Пока корабль загружали мрамором, мешками с пшеницей, дорогим деревом и еще какими-то тюками, я мысленно прощаюсь с главным периодом моей жизни. Впереди чужая страна, чужой язык, чужой народ. Наверняка, ждут меня не самые легкие дни, но страха нет. Сейчас важно еще раз вспомнить Его, о чем говорил, услышать Его голос. Никогда не забуду лицо Иисуса, и, особенно, улыбку. Сильный спазм горла, когда вижу Господа, согнувшегося, спотыкающегося, почти падающего под тяжестью креста для распятия. Я в толпе, спешащей увидеть казнь на Голгофе. Боюсь оторвать взгляд от Его фигуры. Боюсь пропустить любое изменение в выражении лица. Как распинали, не видела: руками закрыла лицо, чтобы не видеть весь ужас насилия. Открыла глаза в момент, когда в толпе начался сильный плач. Увидела уже, как крест вздымали вверх вместе с распятым на нем Христом, как вытянулись тонкие руки под тяжестью осевшего тела и струилась по ним кровь из разорванных гвоздями ран. Не забыть Его взгляда. В нем и страдание от физической боли и унижения, но и нечеловеческая сила, одновременно в нем и мольба ко всем нам, стоящим внизу: смотрите, запоминайте, поймите, зачем Я здесь.
Вместе с последним вздохом голова Его поникла, как увядший цветок на стебле. И в этот момент качнулась земля и стало темно. Я почти теряла сознание….. Потом было Воскресение!
А какими счастливыми были дни, проведенные рядом с Ним, и Его друзьями-учениками!.
Мы, были тогда так молоды, ловили на ходу все, чему Он учил нас, хотя и не все понимали тогда. Как с годами я люблю Его все больше и больше. Как понимаю Его сейчас….
Зычный голос в рупоре: "Отдать швартовые!", - выводит меня из оцепенения. Погрузка, кажется, окончена. Корабль тяжело и медленно выходит из гавани. Господи, благослови нас на труд во имя Твое!
Впереди Рим!…
.