Один мой друг Арончик
“ввинтил” оксюморончик.
И с этих пор не ест он и не спит.
Не пьет он и не курит,
И даже не халтурит.
А целый день мечтает и строчит.
А кореш его Саша,
Он только об акаше
С утра до ночи думает в тиши.
Не пъет он и не курит,
И тоже не халтурит.
Но целый день он нюхает гашиш.
Их третий кореш Гриша
Сказал: – Так это ж крыша
У вас скатилась набок, мужики!
Я ем и пью, и даже
Сегодня сплю я с Глашей,
Шо кинули ее вы, мудаки.
Влетел тут к ним Аркаша
И с криком: – Братцы, ваша,
Похоже, слава ширится в Одессе.
Не спит и не е….
И даже не дерется
Ни Молдованка больше, ни Пересыпь.
Тут заступает Миша:
– Хаверим , ша, потише.
Нехай в покое наш творит Арон.
Ведь это вам не то, что
Сигнуть у реку з моста.
Нехай напишет ще оксюморон.
Евойный кореш Сеня,
(Он ботает по фене)
Сказал: – Мешпуха , значит, слухай здесь.
Арон хоть и фартовый
Но люд весь наш портовый
Не схавает, что пишет Арик днесь.
И только кореш Федя
(У них он за “медведя”,
Обычно все берет без лишних слов)
Влетел, схватил Арона
И, рявкнув: – Мать ядрена!
Арончика он бросил вдруг об пол.
Он бил всех и крушил всё,
Громил что было силы,
Но больше не промолвил ни-че-го.
Потом у тети Песи,
Что мешкает в Пересыпи,
Он горло промочив, сказал: – Усё!