Я копался в грязном, сером, кишащем червями болоте, и случайно нашёл затерявшийся в хаосе небольшой изумруд.
Отмыв его в близлежащем чисто журчащем источнике, я осмотрел его в лучах поднимающегося солнца. Лучики играли, шалили, резвились в его отливающих юной радостью
гранях.
Живи! – воскликнул я в восторге. -
В ответ он вспыхнул, воспламенился, и на глазах у меня исчез, превратившись в ослепительно-снежного цвета изящную птицу.
Она встрепенулась, взмахнула излучающими искры нежными крыльями, но я мгновенным движением крепко схватил её тонкие лапки, и вскричал в леденящем сердце ужасе, не узнав своего охрипшего от страха последней потери голоса:
- Моё!
- - Пусти… - услышал я ответ,прозвучавший полным отчаяния тихим вздохом.
- И в сердце моё прокралась сострадающая жалость, и я мгновенно разжал пальцы, готовый обрубить их в ненависти к собственной жестокости.
- И снова колыхнулся взмах искрящихся крыльев, и не виданная дотоле краса поднялась, иосенила светлым кругом моё опостылевшее болото. Но, возвратившись ко мне, она звонко меня зазывала:
- - Летим!
- И заныли, затосковали мои натруженные, неповоротливые грубые руки, лопнули жилы, брызнула застоявшаяся кровь, и вот, увидев вместо рук внезапно развернувшиеся свои крылья, я опирался на прозрачный воздух, которым всегда дышал, и который никогда даже не замечал прежде.
И мы взмыли ввысь, далеко внизу оставив зелень окружавшего болото непроходимого леса.
Мы летели всё выше, к тёплому доброму солнцу, из лучей которого мы созданы были когда-то.
Но вот настал тот миг, когда моя крылатая добрая спутница, сложив безропотно крылья, простонала:
- Не могу! – -
- И камнем рухнула вниз.
Тогда я ринулся туда, за ней, в пропасть падения, принял, подхватил её на свои усталые крылья, и, долго-долго кружа, плавно спланировал на благоухающую цветами поляну. Я уложил её на мягкие шелковистые травы. Вокруг весело щебетала, резвилась и любила горластая пернатая братва.
-Вот какие мы!
- Мы так хороши и веселы! -
- - - Мы прекраснее природы всей! –
- беззаботно напевала крылатая мелочь.
- - Нет! – выдохнул я им в ответ, - вы пока ещё довольно плохи… Ведь вы ещё не знали настоящего полёта! – и накрыл натруженными, покрытыми алыми пятнами заката руками свою нежнокрылую лебедицу, отогревая её от прохлады наступающих теней.
16-17 января 1989 года.