БРАТЬЯМ МУХОПАСАМ
Мычала спазмом мумии тоска.
Дрожала муха в вервиях виска,
и утопали мысли втихаря.
Их строгий бунт,
отмеченный причастьем,
стекал слюной с пробитого запястья
и ухмылялся таинством гвоздя,
во плоть входящего под сколотым углом
тех тапочек, что вытоптали чинно
тропу чугунную просроченной рутины
и томным взглядом устремляясь вдаль,
предметов вспугивали многосложный слом,
давящийся от мух при всем при том.
Меж них – удача! – чахлый пах апреля,
стремящийся к пришествию июля.
В изломе линий вдохновенья чуя,
На горбунка Фомы вскочил Емеля,
и талии сжимая контрабас,
смежал лимонными очами половинки
того, что, в сущности, переполняет нас
под заунывный зов пустой копилки,
когда всем горлом суть вопит:
«Атас!
Нас обрезают!
Нас дробят на штуки!
Нас втискивают в механизмы стаи!» -
как тенькает стекло,
как ищут руки,
на высоте резинки замирая…
И вновь, в одном безустальном движенье,
от рископлетства утопая в веки,
вокзальные вонзают чебуреки
стальные бивни вони и куренья
в озноб горячечный распиленного зренья
на доски, кубики,
ментальности, искусы.
а муха ведь не дура, - что откусит,
то тут же норовит надеть на крюк
того, что в приближении –
паук…
А-а-ах!!!!!
Что толку, братцы,
в измельченном стиле,
когда нас номинация утюжит
в стогу порочном
испражненных кружев
и струпий умозримости умильной.
Не мы ли,
племя сочных носорогов,
взращенных безвозвратно
жадным рынком,
не усладимся бродскою кровинкой
поверх стрекозо-воспаряющих порогов!..
2001-06-11
***