Бились руки о стекло.
Ныло, разверзаясь, темя,
принимая змею отстоящего дня.
Пурпур выгребли каменотесы
из-под голубой скалы –
время губы подставляло под молчанье,
зревшее в слеженье век.
Растворилось все.
Пережило
самое название творца.
Выжгло жажду,
переставило могилы
прямо под порог.
Если б только удержать меня могли
руки твои, знавшие во мне
лишь стекло…
***