Суда не будет страшного,
нестрашный будет суд!
Когда труда домашнего
я не перенесу -
тарелка, недовытерта,
падет в сковороду,
и с неприличным вывертом
я тоже упаду.
И кухонька убогая
растает без следа,
и окажусь у Бога я,
конечно, как всегда,
далеко от окошечка -
три тысячи седьмой…
“Ах, Боженька, ах Божечка,
помилуй, милый мой!”
Дождусь, скажу фамилию,
мож где-то распишусь,
и в райскую идиллию
немедля погружусь.
И вы меня, прохожие,
узрите в высоте
как облачко похожее
на коника в пальте.