На заскорузлом фоне неба
Горит огонь - дитя заката.
Какой-то труп лежит в канаве
И из него торчит лопата.
Червяк с блестящим, белым телом
В нем копошится, ищет кушать.
Ворчит о чем-то недовольно,
Но трупу очень трудно слушать.
А видеть, вовсе невозможно, -
Давно глаза склевали птицы.
Лишь в подсознании маячат
Какие-то чужие лица.
Живот изгрызла злая псина,
Кишки валяются снаружи,
И печень напрочь отвалилась
Гниет теперь в соседней луже.
Но лишь часы объявят полночь…
Как трупик встанет, все исправит.
Достанет из груди лопату,
Кишки засунет, печень вставит.
И вновь пойдет гулять по миру
Прохожих по пути пугая,
Пока его не успокоит
Лопата, чья-нибудь, другая.