Предчувствую рождение стиха.
Стихия в сердце улеглась
и свыше
диктуется мне дерзкая строка,
которую другие не запишут.
Уходит мир реалий из-под ног
и наполняют яркие виденья
незрячие глаза
и жалкий мозг,
и разум уступает вдохновенью.
Я с Богом рядом
в облаке сижу,
болтаю воздух босыми ногами
и вниз на мироздание гляжу
откуда вверх глядел недавно
с вами.
Бог мудр и ко мне не пристаёт.
Он, зная всё,
мне это всё прощает.
И то, что было, есть, произойдет
мы помним, наблюдаем, предвещаем.
Мы принимаем мир
каким он есть
не исправляя даже перекосов,
и потому сомнений вам не счесть,
и потому не избежать вопросов,
и оттого в душевной маете,
тоске и злобе,
зависти и страсти
вы изменить хотите в суете
всё то,
над чем и Бог не знает власти.
А мир огромен, ярок, многолик
и суете земной недосягаем,
и ясен тем,
кто в облаках парит,
болтая воздух босыми ногами.
Нам с Ним бы вместе думать и творить,
мечтать и жить,
не ставя в жизни точки,
но я на равных с Богом говорить
могу, пока записываю строчки.
Вот и теперь,
мгновение вперед,
я опускаюсь и встаю на тверди.
Как прежде
бестолковая пойдет, пустая жизнь.
Ничуть не лучше смерти.
И Он остался тоже одинок.
Сочувствуя бессмертию и Богу,
как я хочу, чтоб кто-нибудь помог
Ему ко мне надиктовать дорогу.
… со мною рядом Бог сидит в пивной,
болтает, хвастает, пьет пиво и смеётся,
и, радуясь бессмыслице земной,
вопросами о ней не задаётся.
Мы счастливы,
велики и равны,
так как пьяны, мудры и вдохновенны,
и наши нимбы
переплетены,
как символ вечной жизни во вселенной.