Харон на гидроплане не летает.
Помочь не сможет при разливе Леты.
Конечно, боги дураки, но всякий знает,
что дамба вряд ли выдержит весну.
Лодчонка старая давно не просмолёна.
Наверно, со времён Тутанхатона.
Того гляди, пойдёт она ко дну.
Харон на солнышке труху костяшек греет.
На берегу цветущем соловея,
Стреляет у клиента покурить -
давно уже подсел на это дело,
а от богов и "Примы" не дождёшься,
чего уж там о трубке говорить.
Харон ворчит. С годами стал сварливым.
Богов клянёт, что нет вестей с Олимпа -
веков семнадцать не было гонца.
Всё было б полный швах, когда б не рыба,
которая здесь ловится отменно,
поскольку нет другого рыбака.
По временам Харона как-то шкалит,
особенно весной, и он ночами
катает в лодке молодую пани,
забыв, к какому берегу рулить.
А пани льнёт и в бороду целует.
Харон молчит. Он внутренне ликует,
что из него не сыпется труха.
Всё те же облака плывут над миром.