Закрой глаза. Увидишь - там чабрец
среди камней. Он отцветает.
И шарик вверх взлетает иногда.
Украдкой за игрой детей следим.
Им всё равно - смеёмся мы иль плачем,
они не засыпают никогда.
Лишь к нам прислушиваются.
Мы говорим: "Там плавают суда,
туда-сюда, на землю и под небо".
"На землю и под небо", - говорим.
А сами землю трубочкой коптим,
и пепел выбиваем в небо.
Мы говорим: "Там, за буйками - осень,
её дымы, туманы, запах, звук".
"Её дымы, туманы", - говорим.
А сами в спятившее зеркало глядим,
где новый хан примерил новое лицо,
где новое родилось колесо,
где двое переходят речку вброд,
где всё давно уже наоборот:
они к воде - вода от них бежит.
Она бежит, а рядом он лежит.
Он так лежит, что видится вдова.
Он догоняет, а она едва.
Мы говорим: "Он сжёг свою листву".
"Ты сжёг листву", - мы говорим ему.
Он улыбается. А шарик всё летит.
Он, как обычно, трубочкой дымит.
И двое переходят речку вброд.
Цветёт чабрец.
Поплачь наоборот.
"Поплачь наоборот" - я говорю.
Ты смотришь так, как будто я горю.
Я не горю - я речку вброд перехожу.
Я эту речку за собой везде ношу,
её легко носить...