Врачевала ты
наши горести
не святой водой,
не лекарствами –
хворостовыми уговорами
да малиновым
словом ласковым!
Я храню платок,
белый, ситцевый,
что носила ты
в будни, в праздники.
Седину мою
греют ниточки,
веретённые,
домотканые!
На пару луга –
луга манные
пеленают даль
ветром байковым,
оттого и мне
в песне ласточки
всё то слышится
голос матушки.
Белых лилий цвет –
словно лебеди
разметали пух
возле берега.
Не ветра куют
листья медные –
то ветла поёт
колыбельную!