Я устал петь о снеге и потных окнах,
И о том, что за окнами вьюга.
Но, всё же, зима ложится в белых лохмотьях,
Как безысходность после знойного юга.
И снегом заносит еще одну песню,
Рожденную падшей у чьих-то ног.
Ноги спешат – это уже интересно,
Но не более чем Новый Год.
И он пел декабрь, тяжелой ношей,
Но его воспитал, дождями октябрь.
Дети дождя на него не похожи,
Но он им почти всегда рад.
И телефоны надрываются в чужих квартирах,
И любовь, проституткой, висит на дверях,
Но мы упрямо ищем свое имя в разорванных титрах
Афиш, висящих на позорных столбах.
А теперь Новый Год ставит нас на колени,
Заставляя молить о разбитой судьбе.
Разбитый хрусталь никто не оценит,
Но мы упрямо просим о прибавке в цене.
Жадно хватаясь за слащавые песни,
Оставляя десерт на досуг,
Возможно, он прав и мы были бы вместе,
Но согласись, все это не вдруг:
И романтика снега, и глоссолалия мая,
И тепло прибрежной воды,
Но теперь зима и я не понимаю
Откуда грязь, на снегу следы?
И значит непременно грязь
На белесый снег рифмы?
И вновь мой корабль напоролся на рифы?
Посмотри! Новый год уже догоняет!
Думаешь, спрошу: «что он принесет?»
Нет! Зачем этот Новый Год?
7.12.1987 г.
Калининград.