В троллейбусе жарко. Уже две недели
Идет потрясающий fake
Дети в восторге, мамаши вспотели
В поиске свежих газет.
А за последние десять дней
Война набирает сок,
Прекрасный томатный сок,
Выжимая его из людей.
Золото стало медью.
Мой друг, мы еще живем.
Лица святых соседей,
Смотрящих на нас рублем.
А живописцы наседают на кисти
Табачных ларьков и дождливых мук.
Ну, кто эти дяди? Может быть альтруисты?
Лелея творенья лишь собственных рук,
Ведут давний спор – вопрос номер один –
Кому же сегодня идти в магазин?
И брошены кости, и мелочь сдана –
На карту судьбы – ящик вина...
Пять остановок до этой квартиры,
Бал при закрытых дверях.
Доступ закрыт. Они безбожно кутили,
Бросая на ветер последний трояк.
Мой первый рывок не от этого мира,
Но сейчас о нем не досуг.
Вносится бутыль холодного пива
На сотни корявых рук.
Пиво в подъезде, пиво на кухне,
Пиво в твоих ушах.
А Вам пополам, Вы просто грызли ногти
На своих чудесных ногах.
Шквальный сквозняк на кухне.
Три матроса пошли ва-банк.
Партнерша по танго обгрызла мне уши,
Указав, при этом на танк.
В городе снова танки,
Но агрессор, по-моему, спит.
Девочки суют им в колеса палки,
Нарушая их сон и быт.
Этот jam-Session был, просто, отменным –
Все смеялись, все были довольны собой.
Вы передайте Бобу, что я не был первым,
Но, пожалуй, я стану той самой шпаной.
Позолоченный Мадагаскар.
У пивного ларька, в муках Лиры, Икар.
Он пел песни Кристины, он пьян, как свинья
И, почему-то похож на меня.
Сей безбожник плетется на кухню.
Все поэты уходят в кино
С глобальным сюжетом. Пассажиры опухли,
Троллейбуса, »который идет на восток».
В троллейбусе жарко. Уже две недели
Идет потрясающий fake
Дети в восторге, мамаши вспотели
В поиске свежих газет.
06.03.1987 г.
Калининград.