1.
Когда сворачивается пламя костра,
чернее ночи уголья костра.
И в черной земле зияет дыра –
чернее черной земли дыра.
Когда сворачивается пламя звезды,
ночь на планете чернее беды.
И в черном небе зияет дыра –
чернее черного неба дыра.
Когда сворачивается пламя души,
свет возвращается, круг завершив.
И в черной душе зияет дыра –
чернее черной души – дыра.
Но ранний твой свет протекает, врачуя и раня,
и длится во времени ярое раннее пламя,
и словно домашние звери за теплою пищей –
чужие планеты идут на тепло пепелища.
Там пламя кричит, заключенное в углях остылых,
но свет возвращается – свет продолжаться не в силах! –
и, бросив орбиты – за светом на тайные меты
идут и приходят, и в бездну уходят планеты.
Любимая!
Дальше орбитой иди кочевою.
К другому колодцу ходи за водой ключевою.
Что свет катастрофы тому, кто единожды молод,
тому, кто и сам нарождается, словно звезда?
Здесь гулкое горло зияет, как гибельный голод.
Здесь мерзлое пламя клубится, как гибельный холод.
Здесь даже вода запекается в жаркую жажду,
Спекается в черствую глыбу сухая вода.
2.
Вот ведь какая беда,
я сворачиваюсь, как сворачивается звезда.
Будь то люденыш какой, иль сын собачий, иль конь,
иль безделушка какая – красивая утварь –
я пальцы тянул к ним для ласки,
а нынче – ладонь о ладонь – схлопываюсь пальцами внутрь.
Женщина тянет мне певчие губы свои:
– Спой, – говорит. – меня, голос вдохни в мою стать.
– Нет, – говорю ей. – Отчаянно не до любви.
– Нет, – говорю ей. – Мне нечем тебя обнимать.
Розы ли мерзлые где-то дают на углу, –
кто научился предсмертный их цвет продавать? –
колкие стебли, как пальцы подростка беру
и отпускаю: мне нечем тебя обнимать.
Конь на весь город один – не узнаю коня.
Конь от меня отвернется в обиде святой.
Конь, на весь город один, не узнает меня.
Дрогнет капризной губою: ...чужой.
...Внутрь завернуты пальцы, а обе руки
В душу завернуты, как в одеяльце.
Отогреваю – разбитые вдрызг – кулаки.
3.
Не гляди в мою душу, сестра –
там сегодня не будет костра.
Не гляди в мою душу, жена –
потому, что душа без дна.
Там, на черной покатой стене
черный всадник на черном коне.
Это я – сам один – сам с собой
нынче вышел на праведный бой...
Я швырну в эту бездну перо,
и расколется в бездне ядро.
Год пройдет или столько-то лет –
Будет свет.