Ах, почему не учат сердце пораженья!
И обнажается оно в который раз,
Доверясь искренности дружественных глаз,
Не замечая их пустого снисхожденья.
Оно летит навстречу верности и веры.
Не помня боли. И промерзнувшая дрожь,
И эта липкая безудержная ложь -
Аванс грядущего предательства без меры...
Глухой удар... Еще не верится от шока,
Насколько бездна для паденья глубока.
И бесполезна вверх просящая рука,
И невозможно возвращение к истоку.
Но понимает обессиленное сердце,
Что ранить так не может зависть или злость,
Так ранит месть, за все, что в жизни не сбылось,
За все захлопнутые двери или дверцы.
И, став мишенью для чужого раздраженья,
Готова горечь перелиться через край.
Но сердце глупое шепнет: "Не упрекай!
Не предавай в ответ другого униженьем!"
Что это - счастье? Или горе? Неизвестно,
Но очерстветь душе израненной невмочь.
Она забвению отдаст сырую ночь
И встретит день открыто, трепетно и честно.