Просто эпизод. Однажды поздней зимой,
Со своим набором идей
С поисков работы и с работы домой
Возвращались сотни людей.
Сумрачный водитель долго дверь открывал,
Не скрывая старую злость:
В толпы пассажиров каждый тело вбивал,
Как в сухое дерево гвоздь.
Схлопывались двери - ненадежный заслон,
Не сдержать напора ему.
Люди продирались через полный салон
К выходу на зимнюю тьму.
На пересеченье двух потоков бил шквал,
Как с волной сходилась волна.
Он к дверям вплотную на подножке стоял,
И ступенькой выше - она.
На уступе узком он держался, как мог,
Сдавленный плечами людей,
И рука попала как в испанский сапог
Между краем двери и ей.
Еле слышно выругался, чуть побледнел,
Но людской нет дела реке:
Толпы рвались к выходу, он молча терпел
Боль в зажатой дверью руке.
Лишь она заметила... Насколько могла,
Сжалась, отклонилась назад...
Боль остановилась, ослабела, прошла -
И его признательный взгляд
Спрашивал, казалось: то ль душа так нежна,
То ли ей понравился он?
Только ускользая, отвернулась она,
Будто здесь была ни при чем.
А потом троллейбус начал было плестись,
Вдруг рывком вперед полетел,
И искал он поручень, но тонкую кисть
Кончиками пальцев задел.
На мгновенье замер и коснулся опять,
Тронул ободок золотой,
И рука недвижно оставалась лежать
Под неосторожной рукой.
Будто бы блеснувший слабой искрой огонь,
Отложив слова на потом,
Из его ладони прыгнул ей на ладонь,
Разливаясь летним теплом.
И земля качалась, мяла зимний наряд,
Вечера горчило вино.
Он смотрел в лицо ей, он ловил ее взгляд,
А она смотрела в окно.
Черные глаза его, казалось ей, жгут.
"Где меня ты видел? Во сне?
Отчего одно движенье сомкнутых губ
Чем-то импонирует мне?
Как ты догадался о желанье моем
Просто тронуть руку твою,
Будто бы ты тоже... Тоже думал о том,
О чем я, бывает, пою?
Это ли мгновенье превозносят века?
Это ли - скажи мне? - оно?"
Он молчал, - и тонкая дрожала рука,
И во взгляде было темно...
Ах, как ей хотелось в этот странный момент
Доводы ума заглушить,
Вместе - на одной из ста асфальтовых лент
В бесконечном танце кружить...
Сердце ее билось, разум медленно чах
И вопросы ставил ребром,
А перед глазами у нее был очаг
И семейный круг за столом.
И открылись двери. Он ее не держал,
Выйдет - не оставит следа.
Он и это понял - и плечами пожал:
Так оно бывает всегда:
Там, где неразрывно осужденья кольцо,
Вечно недостаточно сил
Твердо и спокойно бросить ветру в лицо
Все, зачем до этого жил.